Они ограничивают пустыню с севера. Это скалистые горы (до 2300м.), поросшие лесом. Горная сосна, кустарниковый дуб, розмарин и кабаны. Множество римских развалин - даже в глухом лесу и на вершинах, видать, стояли римские гарнизоны. Развалины всегда у родников. Некоторые мудрые арабы проложили длинные трубы в свои уединённые усадьбы. Я здесь мало работал (нет пирита). Зато крупные месторождения железа (Fe- феррум) и фосфора (Р-фосфор), а моя фирма их и разрабатывает, потому и называется «Ферфос». Здесь, в г. Тебесса, её главный офис – большой (0.5 х 0.5 км)  квартал, тщательно огороженный кованой решеткой и с настоящей охраной.            

 Нам с Людмилой дали 5-комнатную квартиру с мебелью, холодильником, посудой и бельём – всё новое. Как-то я у русского шефа спросил: «нельзя ли 2-комнатную?» Ответ был суров: «Нельзя. Дают по чину». Бюро геологов - 3 железорудника, 1 – геофизик, у всех по переводчику. И вот добавился я - «эксперт по сере и пириту». Дело в том, что фосфоритом поля не удобряют, а для производства нужного суперфосфата нужна еще и сера. Уже искали (мой саратовский сослуживец Павел Воронов), но не нашли. Вот и решили искать наряду с серой и пирит. «Нужно много и сейчас». Глупо и невозможно, это может только Аллах. Моя ссылка на Аллаха убедила и мне дали полгода на сбор архивных документов.

За нашим бунгало возвышается дом местного стоматолога

Путем «маленьких политических хитростей» я добился доступа (и даже помощи) к архивам враждебного «Ерема» (Министерство геологии) и за эти полгода выбрал несколько объектов. Они оказались в 300 км. от города Аннаба, на самом берегу Средиземного моря.  2 года я и вся моя группа мотались туда на «Тойоте». Жили мы в отеле, приводя в  немалые расходы «Ферфос». Наконец- то они решились и, сообразив, что и сами могут ездить к морю контролировать мою работу, а так как более 3 дней без семьи не прожить, то сняли сразу 3 домика – бунгало. Тоже «случайно» не в самом грязном посёлке Платан, а у самого синего моря, на песчаной морской дюне. Но так ни разу их и не было, зато кто там только у меня не ночевал из русаков… По – моему, половина «русских в Алжире», преимущественно медики, и даже одна толстая москвичка – гинеколог с семьёй и двумя огромными протухшими карпами, которых везли мне в качестве подкупа.

Но всё же вернемся к геологии. Основное богатство фирмы – железорудное (гематит) месторождение «Уэнза». Торчит эдакая гора (метров 300 высотой) посреди каменистой равнины, да ещё и красная. Попробуй, не заметь! Наверняка здесь выгрызали железо ещё «до царя Гороха», то бишь Соломона. Но ещё и половины не сгрызли. А у нас вместо гор Магнитная, Благодать и Медногорской – уже только дырки остались. Эта «Уэнза» - голая красно – розово - коричневая стена с врезанными в неё дорогами и полками – площадками.

Тросы, лебедки, самосвалы, червячки – люди. Иногда это всё затихает на 10 -15 минут. Гремят взрывы и весь «муравейник» опять шумит, проглядывая из-за красноватых облаков пыли. В подножье – поселок. Здесь шикарный коттедж моего меньшего шефа («лейтенанта») Хмедия Белькасем. Его папа был видный революционер, работал на этом руднике. Когда папа побил и выгнал французов, воровавших арабское железо, ему отдали «домик» француза и много участков земли (Хмедия забыл, где у него посеяна пшеница). А в нужное время отправил сына в колледж. Французы его выучили, и теперь он будет одним из авторов моего отчета по пириту, найдёт колчедан для «Ферфоса».

      Нечто подобное и с фосфоритами.  Это длиннющая гора – пласт, посреди которого тянется слой фосфорита. Его «выгрызают» и тут же грузят в вагон. Осталось описать, как выглядит уже «моё» месторождение пирита – колчедана, но я могу только сказать, что это будет неглубокий (пирит залегает там близко от поверхности), но обширный карьер у поселка Платан, на берегу моря. Однако, до «моего карьера» ещё 4 года, ведь мы только приехали (1990 год) в Алжир и кроме «мерси, бонжур и пардон» я ничего не знаю, и не поверил бы, что я смогу, хоть и коряво, но рассказать шоферу по - французски анекдот. И что он меня поймёт. А пока что наши «походы» в центр Тебессы, бывает, приводят к конфузу.

Одна дама пошла к стоматологу и когда он её по – французски спросил, что у нее, она только показала на рот и по – русски сказала «зуб». Араб очень удивился (а юмор они отлично понимают!) «Мадам, а как - же он туда попал?» Потому что по- арабски «зэб» это пенис. А «зонтик» - большая задница, а хлиб – молоко.

Я тоже «хорош» - пошел подстричься, выучил фразу, но пока дошел, все перепутал (форсированно учил язык) и сказал арабу вместо «купе мон швье»- «касе мон тет», то есть попросил отрезать мне голову. Все вокруг стали ржать, а парикмахер демонстративно спрятал бритву в столик, выпучил глаза и замахал руками «но, но, но,  месье!» С тех пор меня стрижет жена. И  голова на месте, да и грязно у них там.

     Эти первые месяцы очень много «крови» мне попортил мой русский шеф Шибрик (он же Швондер), он же «шакал» (из «Маугли»). Он прознал (я сам сказал), что я ни разу не считал запасы руды, и стал изводить меня этим. Я изучил 2 имеющихся «талмуда» и понял, что это фигня, почти не отличается от песков и глин. А как раз это в последний год я в Рассее и делал по колхозам на «калыме». Наши геологи эту скотину Швондера ненавидели, но боялись. От него многое зависело. Арабы его тоже презирали, но терпели, так как в других организациях (Ерем) русские держали себя достойно, а этот – «шакал при Шерхане». Видать, дома это обсуждали. Иначе почему в рамадан соседи бы нам посылали большое блюдо кус – куса, а их пацаны мазали дерьмом Швондеру дверные ручки? Вообще-то в характере арабов каким-то образом уживается трусоватость (боятся змей, ящериц), отчаянность (террористы), детская безалаберность, хорошие семьянины.

  На фото – римские развалины в Сахарских Атласах.

Шофёр «Тойоты» не знал, что в ней есть «передок», но гонял над пропастями, как Шумахер (в наше время был такой автогонщик). Скорее всего, нет никакого национального характера, а есть люди разные. Иначе, откуда же Шибрики? Арабы меня втихаря спрашивали: «Шибрик – жвив»? Я же отвечал, что нет, не жид, а просто Шибрик. Ну вот, про эдакую дрянь пол-листа расписал. «Достал» всё-же!

    Лучше хоть немного о Сахаре (Сахра), которая в 50км от Тебессы, за горами. Мы с Людмилой поехали туда в ближайшие выходные, но опоздали на автобус. К счастью, Бог нас сберег. Автобус тот (впервые!) «обшмонали» террористы из Туниса.  Поехали в следующий выходной. Но меня эти барханы  «не торкнули». Видал я эдакую «хрень» (ну, пониже) и в Казахском  Прикаспии, а вот глубокие уэды (сухие, каменистые русла) впервые видел, да ещё иногда – оазисы.

Это новенькое. И городок Гардайя в русле, на дне широкого уэда, и туареги. Вообще здесь люди «африканистее», чем мои арабы. Отель ужасный (даже по моим меркам). Обслуга – «черноногие» полупьяные негры. Ночью  передрались какие – то подозрительные типы. Короче, в лучшем случае, – притон контрабандистов. Что-то похожее на «Тамань» (М. Ю. Лермонтов). Утром мы поскорее оттуда убрались, и, побродив по городку, с удовольствием и множеством неприятных приключений, уехали в «тихую мирную» Тебессу.

Теперь «Сссахара» будет вызывать у меня неприятные воспоминания, как «Сссевассстополь» где у нас упёрли сумку с колбасой и двумя бутылками «Алиготэ».

В выходные мы большой (русской) компанией бродили по окрестным лесам или ездили на какой- нибудь «сук» (базар). Всё никак не могли прийти в себя от изобилия товаров. Стали меньше разъезжать после исламистской демонстрации. Мимо ограды «Ферфоса» шли тысячи арабов в ногу, грозно скандируя «Аллах Акбар, Аллах Акбар и Арабия Исламия!» Очень впечатляет, даже волосы дыбом встают. Мы поняли, что это всерьёз и перестали шляться по лесам. Тем более сообщили, что где-то вырезали всю бригаду, напали на автобус и даже на армейскую казарму. На дорогах появились барражи – пулеметные точки, проверки. Но мы с Люсей уже уезжали (пока наездами по 20 дней) работать на мой участок, к морю, в поселок Платан. Это был раньше рудничный поселок. На его окраине, в днище уэда, был большой пиритовый рудник. Я и выбрал поэтому именно здесь поисковый участок (Ищи руду возле руды – М.Ломоносов).

    Французы по канатке (1,5км.) доставляли руду к морю и увозили на пароходах. Рудник был очень солидный – шахта, штреки, вагонетки, французы - ИТР, поселок арабов и виллы французов на склонах живописных гор. Но арабы сделали революцию, и этих Инженерно-Технических-Работников порезали. За это их наградили (самых героических) теми же виллами и землей.

Немного повоевав, французы убрались домой, случайно забыв документацию рудника. Досталась мне. Но не забыли перед отъездом немного изменить русло ручья, запустив его в рудник. Так что оценить его запасы я мог («Ферфосу» бы хватило»), а вот «пощупать»- нет. На откачку воды никаких денег бы не хватило. Поэтому и заползал, изучая старые шурфы, штольни и выходы пирита. А вот эти-то документы они (французские коллеги) сожгли.

Сухие (на склонах) выработки новые хозяева- арабы превратили во всякие овчарни- козлятники и даже в куриные дерьмоотстойники, уже переполненные, так что по охристо – красным скалам и дорогам расплылись гнусные потоки, которые мне приходилось форсировать. И здесь, увы, не пахло цветущими «колючками». А сами курятники – вообще кошмар. Под навесом за сеткой сотни кур. И это не куры, а что-то мерзкое, голое (выклевывают перья), стоят вплотную, поэтому упасть и сдохнуть нельзя. Поэтому в лавках мы кур перестали покупать, а только живых, здоровых, на базаре. Выбрал, показал какую, тут же ей делают «кирдык». «Башки» отрезать они умеют.

Мой участок – огромная розовая гранитная гора (интрузия), с карьером гранита, сланцами (зеленое), окислами железа и пиритом (желтое, красное), а также виллами - усадьбами. А наверху – белая мраморная «шапка», где лебедки с длинными тросами день и ночь вырезают огромные цельные блоки. Режет трос. Блоки продают в Европу, где из них вырезают скульпторы всяких там херувимов и геркулесов…

  Очень много (особенно в оврагах – ущельях) лиан с колючками, ежевики, пробковых дубов. Участок 5 х 5 км., так что есть где штанишки поцарапать. Профили через 100м! Когда мой шеф Хмедия увидел эти кустики – колючки, то не стал, как я, заползать в кабаньи тропы. Он тут же поверил моему проекту, и утром передо мной стоят «двое из ларца» или из «дворца». Жители «фазенд», они же хозяева этих колючек. Да ещё и с «саблями» в руках. Один, интеллигентного вида, - Самир. Благодаря полученной работе он накопил на свадьбу и вскоре женился на училке. А второй - ну чистый басмач, с бородой. Кстати, о бороде. Почти все мужики с солидными бородами. Это тоже мужское достоинство. И что же? Вскоре смотрю, а бородатый то на весь посёлок только я. Оказывается, что борода - это атрибут исламиста - фундаменталиста и это, конечно, «живец» для жандармов. Так что вскоре местные мужики поглядывали на мою бороду уважительно и завистливо, особенно на базаре. Жандармы же знали меня хорошо, даже ночью патруль объезжал мой дом. Но «клаша» (калашникова) не давали, так как я иностранец.

    Людмила тоже ходила со мной в маршруты. И даже, как обычно, спорила и перечила мне. Хмедия (шеф) заметил это, и «накапал» начальству. Они уже задумали ей предложить работу. Но, видать, эти поездки на дикие пляжи под солнцем, и вообще Африка, ей пошли не в пользу. Заболела (щитовидная железа), исхудала до 45кг, и уехала на операцию в Союз. Тем более, что других наших женщин из Тебессы уже отправили, так как террор усилился. «Жил старик со своею старухой на берегу синего моря». Если бы эта тётка (а ей тогда было 52), как в сказке «сидела на пороге и пряла свою пряжу», а не ходила по горам, то и последний год прожила бы в «курортной зоне», созерцая с того же порога одновременно и шторм (красота) и горы (лепота). Но я остался один. Уже «закруглялся» - писал отчёт, чертил геологические карты, изредка выезжая на неясные места.

    В моих краях террора не было (оказалось, что здесь боевики «отдыхали», потому и не действовали). Да и я был объявлен муллой, другом мусульман, после того, как мулла подержал меня за палец над могилой (хоронили какого-то знатного, а я недалеко колотил свой колчедан). Сначала, правда, он спросил уж не атеист ли я. Я ответил, что официально – «ортодокс», христианин и даже показал крестик. А когда я заметил, что для меня и Бог и Аллах и даже Будда – единый Бог, а Христос, Магомет и Моисей – его «рассул» (пророк), мой мулла (тот самый, которого кусал скорпион) прямо обрадовался. Так я и стал другом мусульман. Мой шофёр сказал, что «свои» меня не тронут (уже видели в маршрутах), а вот понаехало с чужих краев…

Мы с ним обдумали, как незаметно уехать вроде в маршрут, а на самом деле насовсем, тем более, что работу я закончил, «дал» 10 млн тонн пирита вместо 3 млн, да ещё 5 млн тонн железной руды и охру-краску. Одно плохо, что переводчиков уже (с перепугу) отправили в СССР. Отчет сделал на русском: надо будет - переведут, карты же мои – на французском!

Ну, со всякими «перипетиями и штучками» я добрался до Шереметьева. Да, в аэропорту Франкфурта мой коллега захотел достать из автомата красивый пакетик жвачки. Он вёз 2 сумки красивых жвачек в Закарпатье. Но это оказался…презерватив. Не поймешь эту немчуру!

Вот и закончилась моя Африканская эпопея, и я «в Рассею возвратился».

Однако не продолжу, что «сердцу слышится привет!». Не привет, а «дела нет». Единственное дело всем до меня – как бы обобрать. Даже «Зарубежбанк», где «залегли» заработанные за 4,5 года 12000 долларов, - «под контролем» у бандитов. За 10% «бритоголовые» пропустят вне огромной, почти безнадежной очереди. И они в союзе с банком и ментами. И тут же, у банка, предлагают купить явно угнанные автомобили. Второй привет – работы нет, экспедиция в агонии. И не «сокращают», так как придется платить «отходное пособие». Ну, Барабашкин! Ну, Барабашкин! Пиши по собственному! Пришлось. И вот я безработный, а до пенсии «в 55» ещё год. На пособии.